Шедевры классицизма в архитектуре России

Русский классицизм — одна из самых ярких страниц в исто­рии мирового зодчества. Он прошёл несколько этапов в своём развитии и достиг небывалого расцвета в период правления Екатерины II (1762—1796). Россия, ещё совсем недавно воспри­нявшая европейский художественный язык, оказалась страной, особенно богатой на талантливых архитекторов. Совместную творческую деятельность русских и иностранных мастеров от­личали высокий профессионализм и следование принципам классицизма, дававшее им богатые возможности для воплоще­ния новых общественных и художественных идеалов.

Русская архитектура классицизма включала об­щественные здания, дворцы, городские и загород­ные усадьбы, жилые дома. Основными художественными цент­рами по-прежнему были Петербург и Москва. В каждом из этих городов развивалась своя архитектурная концепция, предопре­делённая особенностью планировки и творческой манерой от­дельных мастеров.

«Строгий, стройный вид» Петербурга

Крупнейшим центром классицистической архитектуры стал Петербург — новая столица Российского государства.

Весь город в плавных разворотах,

И лишь подчёркивает даль

В проспектах, арках и воротах

Классическая вертикаль.

И все дворцы, ограды, зданья,

И эти львы, и этот конь

Видны, как бы для любованья

Поставленные на ладонь...

      Д. Самойлов. «Над Невой»

Архитектурный облик Петербурга, отличающийся офици­альностью, торжественностью и близостью к западноевропей­ской школе, складывался благодаря творениям замечательных мастеров: Ж. Б. Леблона (1679—1719; застройка Васильевского острова), Д. Трезини (1670—1734; ансамбль Петропавловской крепости и здание Двенадцати коллегий), А. Ринальди (1710— 1794; Мраморный дворец), И. Е. Старова (1745—1808; Тавриче­ский дворец), Д. Кваренги (1744—1817; Эрмитажный театр, зда­ние Академии наук, Смольный институт благородных девиц).

Одним из наиболее известных произведений эпохи зрелого, или строгого, классицизма является Таврический дворец, со­зданный Иваном Егоровичем Старовым. Большая городская усадьба Г. А. Потёмкина, построенная в честь победы в русско- турецкой войне, предназначалась для торжественных празднич­ных приёмов. Своим каре парадного двора она была раскрыта к Неве, по другую сторону дворца находился парк. Ансамбль дворца состоит из главного, увенчанного куполом двухэтажного здания и двух выступающих боковых флигелей с внутренними двориками. Центральная часть подчёркнуто строгого фасада дворца выделена глубоким портиком с высоким фронтоном. Гладкие стены, почти полностью лишённые украшений, расчле­нены прямоугольными окнами без наличников. Несмотря на ла­конизм и простоту ордерной композиции, здание выглядит на­рядно и торжественно, о чём писал поэт Г. Р. Державин:

«Пространное и великолепное здание не из числа обыкновен­ных... Наружность его не блистает ни резьбою, ни позоло­тою, ни другими какими пышными украшениями: древний изящный вкус — его достоинство; оно просто, но величест­венно».

Планировка дворца отличалась достаточной сложностью. Центральная часть, павильоны, жилые и хозяйственные корпу­са были соединены многочисленными переходами; в боковых объёмах также располагались гостиные, танцзалы, концертный зал. По сравнению со сдержанными фасадами интерьеры дворца были необычайно богаты и парадны. Главное украшение дворца — огромный зал с белыми колоннами, способный вместить пять тысяч человек, предназначался для торжественных празднеств. О его красоте восторженно писал Г. Р. Державин:

Великолепные чертоги

На столько расстоят локтях,

Что глас трубы в ловецки роги

Едва в их слышится концах.

Над возвышенными стенами,

Как небо, наклонился свод;

Между огромными столпами

Отворен в них к утехам вход.

Композицию центральных залов завершал великолепный зимний сад с ротондой. Следуя за обширной галереей, торжест­венно украшенной по периметру колоннадой, он являл собой подлинное произведение искусства. «С первого взгляда усом­нишься и помыслишь, что сиё есть действие очарования... там цветы пестреют, здесь излучистые песчаные дороги пролегают, возвышаются холмы, ниспускаются долины, протягиваются просеки, блистают стеклянные водоёмы. Везде царствует весна, и искусство спорит с прелестями природы. Плавает дух в удо­вольствии» (Г. Р. Державин).

Прекрасным дополнением архитектурного облика столицы служили ансамбли классицизма в пригородах Петербурга: Александровский дворец в Царском Селе Д. Кваренги, Камеро­нова галерея в Царском Селе и дворец в Павловске Ч. Камерона (40-е гг. XVIII в. — 1812 г.).

К выдающимся творениям классицизма относятся сооруже­ния начала XIX в.: здания Адмиралтейства А. Д. Захарова (1761— 1811), российской биржи Тома де Томона (1760—1813), Ка­занский собор и здание Горного института А. Н. Воронихина (1759—1814), Михайловский дворец, Александринский театр, здания министерств и арки Главного штаба на Дворцовой пло­щади К. И. Росси (1775—1849), Исаакиевский собор О. Монферрана (1786—1858). Невозможно рассказать о каждом из этих гениальных творений, а поэтому обратимся лишь к некоторым из них.

В Петербурге начала XIX в. на первое место выдвигаются градостроительные задачи — создание архитектурных ансамб­лей и площадей. Большая протяжённость фасадов зданий, укра­шенных скульптурными композициями, простота ордерных форм существенно изменили облик города. Официальным цент­ром Петербурга становится Дворцовая площадь, образованная зданиями Зимнего дворца, Главного штаба с триумфальной ар­кой (К. Росси) и Адмиралтейства (А. Д. Захаров). Торговый центр города перемещается на Стрелку Васильевского острова (Тома де Томон). Мемориальным центром становится ансамбль площади Казанского собора (А. Н. Воронихин), выходящий на Невский проспект — главную магистраль города.

Одной из главных достопримечательностей, визитной карточкой Петербурга стало здание Адмиралтейства, к которому вели три главные магистрали города. Мечта Петра I о том, что «все флаги в гости будут к нам», вскоре стала реально­стью: корабли «...со всех концов земли к богатым пристаням» стремились.

К началу XIX в. здание Адмиралтейства об­ветшало, требовалась его капитальная реконст­рукция. В 1805 г. Андреян Дмитриевич Захаров был назначен главным архитектором Адмирал­тейства. Свои задачи он видел в бережном сохра­нении первоначальной структуры здания, в раз­работке и уточнении плана архитектурного комп­лекса, приведении его в стройную систему, в едином внешнем оформлении. Захаров сохранил два П-образных корпуса, между которыми неког­да проходил канал от Невы.

Главный фасад протяжённостью в 406 м (!) имел небольшую высоту — 16 м. Чтобы избежать монотонности и однообразия, Захаров разбивает фасад на пять частей. Его центром остаётся башня с золочёным шпилем «адмиралтейской иглы», вознёсшейся на высоту 72 м. Кораблик, венчающий шпиль, стал своеобразным символом горо­да — столицы морской державы. Первый ярус башни представляет собой монолитный куб, слу­жащий основанием для лёгкой и изящной колон­нады. Главный въезд осуществлялся через цент­ральную башню, он был оформлен в виде триум­фальной арки в честь русского флота.

По обе стороны от центральной башни распо­ложены два двенадцатиколонных портика, вы­держанных в спокойном дорическом стиле. Им вторят дополнительные выступы — ризалиты, украшенные шестью колоннами. Таким образом, строгая гладь стен, сочетающаяся с колоннадами, образует единый ритм фасада. Часть здания, вы­ходящую к Неве, Захаров украшает двумя па­вильонами. Перед одним из них дремлют львы — олицетворение силы и власти, перед другим лежат античные амфоры — символ вечной красоты и гар­монии.

А. Д. Захаров тщательно продумал скульптур­ные украшения архитектурного комплекса. Они также были призваны оживить общий вид мону­ментального здания. Для этих целей были привле­чены лучшие скульпторы того времени. Феодосий Фёдорович Щедрин (1751 —1825) изваял две груп­пы морских нимф, поддерживающих небесную сферу, — символ русского мореплавания, охватившего все оке­аны Земли. Им же были созданы 450 аллегорических масок над окнами. Иван Иванович Теребенев (1780—1815) украсил зда­ние двумя летящими фигурами Славы со окрещёнными знамё­нами, осеняющими корабли русского флота. Ему принадлежит аллегорическое панно с изображением Нептуна, передающего Петру I трезубец — символ владычества над морями. В целом все скульптурные украшения были призваны прославлять мор­скую державу России.

Казанский собор — одно из самых грандиозных по замыс­лу и великолепных по исполнению сооружений Андрея Ни­кифоровича Воронихина. Это замечательное здание, ставшее делом всей жизни архитектора, до сих пор является украше­нием Петербурга. А. Н. Воронихину было сорок лет, когда Па­вел I принял решение выстроить собор в честь прославленной иконы Казанской Богоматери. Император пожелал, чтобы но­вый храм как можно больше походил на собор Святого Петра в Риме. Обязательным условием было возведение колоннады перед фасадом здания. Став победителем в конкурсе проектов, Воронихин не собирался механически переносить итальян­ское творение на невские берега. Его оригинальный замысел от­личался смелостью решения и выверенностью научных расчё­тов.

Гармоничны и легки пропорции центрального портика глав­ного здания, украшенного шестью коринфскими колоннами и огромным треугольным фронтоном. Высокий купол (диаметр — 17 м) идеально соизмерен с размерами и пропорциями всего зда­ния. Он не подавляет, а торжественно венчает барабан, проре­занный удлинёнными и узкими окнами. При сооружении купо­ла были впервые в строительстве применены металлические конструкции из железа и чугуна.

Главным украшением собора является колоннада из 144 ко­лонн, расположенных в четыре ряда. Она естественно перехо­дит в широкую площадь, сливающуюся с главной магист­ралью Санкт-Петербурга — Невским проспектом. Мерный и сдержанный ритм колоннады с обеих сторон завершается ши­рокими проездами (около 7 м), напоминающими античные триумфальные арки. Современники сомневались, смогут ли ко­лонны выдержать тяжесть массивного свода, но их опасения оказались напрасными. Блестящий проект Воронихина был без­упречен не только с художественной, но и с технической точки зрения.

Ощущение торжественности и гармонии не только сохраня­ется, но и усиливается внутри здания. Стройные ряды парных колонн, высеченных из монолитных блоков розового гранита, разделяют пространства трёх нефов. Несмотря на скупость деко­ративного внутреннего убранства, стены, колонны и высокие своды собора блещут и переливаются полированным гранитом, мрамором и золочёной бронзой. К сожалению, А. Н. Воронихи­ну не удалось завершить строительство собора, но и то, что он ус­пел сделать, свидетельствует о выдающихся способностях мас­тера.

Желание царя Александра I (1777—1825) превратить Петер­бург в величественный имперский город, «мировую столицу», прославляющую русского императора, было осуществлено заме­чательным зодчим Карлом Ивановичем Росси (1775—1849), со­здавшим ряд монументальных творений в стиле ампир. Среди них — дворцово-парковый комплекс на Елагином острове (1818—1822), ансамбль площади со зданием Михайловского дворца (ныне Русский музей, 1819—1825), ансамбль Дворцовой площади со знаменитой аркой Главного штаба (1819—1822), ан­самбль Театральной площади с Александринским театром (1828—1839), здания Сената и Синода (1829—1834), определив­шие ансамбль Сенатской площади. Основной идеей архитектора стало прославление величия России, отражение её побед в Оте­чественной войне 1812 г. Планируя отдельное сооружение, Рос­си оформляет не только площадь перед ним, но и близлежащие строения в единый комплекс, который включает в цепь ансамб­лей города. Творения К. И. Росси по праву считаются вершиной русского градостроительства XIX в.

«Архитектурный театр» Москвы. В. И. Баженов и М. Ф. Казаков

Хотя «пред новою столицей померкла старая Москва» (А. С. Пушкин), именно здесь было создано немало архитектур­ных шедевров мирового значения. Главный из них — Пашков дом — принадлежит великому русскому зодчему Василию Ива­новичу Баженову (1737/38—1799). Этот дивный белый дворец, возвышающийся на холме, как на пьедестале, и сегодня являет­ся подлинным украшением Москвы. В общей композиции ан­самбля легко угадывается рука большого мастера, наделённого прекрасным знанием самых высоких достижений западноевро­пейской архитектуры, безошибочным чувством пропорций, ювелирной тонкостью отделки деталей, умением органично свя­зывать здание с окружающей природой.

Вход во внутренний двор усадьбы вёл через арку парадных въездных ворот, где был разбит пейзажный парк, ограждённый изящной кованой оградой с фонарями на столбах (в настоя­щее время сохранилась лишь часть решётки). В саду, укра­шенном беседками, фонтанами и скульптурой, гуляли редкие птицы. В прудах плавали экзотические рыбы и белоснежные ле­беди.

Великолепен главный дом с двумя низкими флигелями, под­чёркивающими протяжённость ансамбля и его раскрытость на­встречу Кремлю. Нижняя часть здания отделана рустом. Она выступает вперед и служит опорой для колонн портика и двух статуй, расположенных по его краям на уровне окон второго эта­жа. На фоне рустованной стены размещены арки оконных проё­мов, украшенные лепными гирляндами и масками львов. Они образуют своеобразную арочную галерею и подчёркивают общий ритм здания. Пилястры, охватывающие два главных этажа, придают стенам устремлённость вверх.

Зрительный эффект рассчитан таким образом, что взгляд не­пременно скользит вверх, к бельведеру (итал. belvedere — прекрасный вид) — круглой надстройке в виде павильона или бе­седки. До пожара в 1812 г. его венчала статуя богини Минервы. Лёгкость и изящество зданию придают античные вазы на балю­страде. Праздничная торжественность и нарядность здания до­стигнуты не обилием украшений, а соразмерностью частей, строгостью пропорций.

Всю жизнь В. И. Баженов мечтал возводить сооружения «к славе великой империи, к чести своего века, к беспримерной памяти будущих времён, к украшению столичного града, к уте­хе и удовольствию своего народа». Но, к сожалению, многим его замыслам не суждено было осуществиться. Фантастический план перестройки Кремля остался лишь в чертежах на бумаге и в деревянной модели. Екатерине II не понравились постройки дворцового ансамбля в Царицыно, на которые было потрачено целых 10 лет! По её приказанию строительство было запрещено: часть возведённых зданий следовало немедленно снести. Попав в опалу, Баженов покинул Москву и поселился в Петербурге. Павел I, давний поклонник и покровитель архитектора, вступив на престол, дал Баженову высокий чин действительного стат­ского советника, а через месяц подарил тысячу душ крестьян. Но царская милость пришла слишком поздно...

Новая московская архитектура конца XVIII — начала XIX в. обязана своими лучшими образцами творчеству Матвея Фёдоро­вича Казакова (1738—1812). За 50 лет своей деятельности он значительно изменил облик древней столицы, создав здесь нечто большее, чем десятки дворцов, общественных зданий, храмов и домов... Ему удалось не только не нарушить «естество» города, но и вступить в блистательный диалог с архитектурными соору­жениями старой Москвы.

Его имя не сразу засверкало на архитектурном Олимпе. В от­личие от В. И. Баженова, обучавшегося в Италии и во Франции, Казаков получил образование в России. Он был учеником из­вестного московского архитектора Д. В. Ухтомского (1719— 1774) и всегда ориентировался на русские архитектурные тради­ции. Диапазон его творчества был достаточно широк и включал общественные сооружения, храмы, усадебные и городские дома.

В 1768 г. судьба свела двух замечательных архитекторов вместе. Им было поручено создать «наиславнейшее в свете зда­ние» Большого Кремлёвского дворца. Несмотря на незавершён­ность работы, Казаков — первый помощник Баженова — про­шёл прекрасную школу архитектурного творчества. Сохранив­шиеся рисунки и чертежи для возведения увеселительных строений на Ходынском поле (1775), выполненные Казаковым с исключительным мастерством, ещё раз подчеркнули его архи­тектурное дарование. Императрица Екатерина II была вполне довольна и даровала ему чин архитектора. С той поры на него буквально хлынул поток заказов в Москве.

Петровский дворец — одно из самых значительных творе­ний М. Ф. Казакова. Ансамбль дворца представляет собой па­радный двор, замкнутый одноэтажными служебными корпуса­ми, прерывающимися восемью башнями (по четыре с каждой стороны). Классические мотивы сочетаются здесь с традицион­ными древнерусскими (бочкообразные столбы, стрельчатые ар­ки и окна, висячие гирьки, затейливые наличники). Красные кирпичные стены покрыты прихотливой вязью белокаменного декора. В архитектурном облике дворца также присутствуют го­тика и нарышкинское барокко.

Через год М. Ф. Казаков уже обду­мывал проект здания Сената в Кремле. Поразительное чувство меры и масшта­ба присущи треугольному в плане зда­нию (такую форму имел участок под строительство) с огромной купольной ротондой. Кажется, в нём ожили дух Античности и классические «законы чистого разума». В «безмолвную грома­ду камней холодных» Казаков сумел вдохнуть жизнь. Центры фасадов были искусно украшены дорическими колон­нами и пилястрами. Строгость и просто­та внешнего облика Сената контрастиро­вали с пышным интерьером Круглого за­ла, который современники справедливо называли «русским Пантеоном». Вдоль его стен идёт торжественный ряд коринфских колонн, в про­стенках между колоннами помещены рельефные панно. Высо­кий купол (диаметр 24,7 м) богато украшен кессонами. Екатери­на II, вступившая под его величественные своды, не смогла сдер­жать своего восторга.

К величайшим творениям М. Ф. Казакова принадлежат и здание «жилища наук» — Московского университета (1786— 1793), здание Благородного собрания (1784—1790-е), Голицын- ская больница (1796—1801, ныне Первая градская больница) и другие сооружения. Кроме того, он оставил нам свои бесценные альбомы чертежей всех главных московских построек. Рассмат­ривая их сегодня, мы как будто совершаем путешествие по ста­рым улицам Москвы, любуясь его гениальными творениями. И становятся понятными чувства, переполнившие душу худож­ника, когда он получил известие о пожаре в Москве в 1812 г. Он был воспринят М. Ф. Казаковым как великая национальная тра­гедия, принёсшая крушение всех его планов и замыслов.

Вопросы и задания

1. Какие архитекторы составили цвет и славу русской архитекту­ры XVIII — первой четверти XIX в.?

2. Как воплощён «строгий, стройный вид» Петербурга в выдаю­щихся памятниках архитектуры XVIII — начала XIX в.? Кто и как со­здавал архитектурный облик новой российской столицы?

3. Какую роль сыграли В. И. Баженов и М. Ф. Казаков в создании архитектурного облика Москвы XVIII в.? Что общего и в чём различия их творческой манеры?

4. Исследователь Д. Е. Аркин писал, что «Баженов не только под­нял русскую архитектуру до высоты европейского мастерства, но и внёс в неё глубоко самостоятельные черты, в которых мы одновремен­но читаем синтез старого и искания нового. Он явился для русской ар­хитектуры поистине её Ломоносовым». В чём именно выразился этот «синтез старого и искания нового» в творчестве великого архитектора? Какие открытия, равные по значению Ломоносову, ему удалось осуществить в своём творчестве? Как вы думаете, что дало основания для такого сравнения?

5. Какой вклад в создание архитектурного облика Москвы внёс М. Ф. Казаков? Можно ли согласиться с существующим мнением, что в его творчестве прослеживается преодоление барокко, последователь­ное развитие классицизма и предпосылки возникновения ампира?

 Творческая мастерская

1. А. С. Пушкин не раз обращался к описанию столицы Российско­го государства. В поэме «Медный всадник» (1833) он вдохновенно го­ворит о «юном граде», вознёсшемся «пышно, горделиво» вдоль ожив­лённых берегов Невы. Какие черты воспетого поэтом города могут сви­детельствовать о его принадлежности к архитектуре классицизма?

2. Расскажите о наиболее характерных памятниках классицизма в Санкт-Петербурге. Подготовьте заочную экскурсию о пригородах Санкт-Петербурга. Снимите любительский видеофильм об архитек­турных шедеврах классицизма Санкт-Петербурга (Москвы).

3. Сопоставьте архитектурные ансамбли собора Святого Петра в Риме и Казанского собора в Санкт-Петербурге. Что общего и в чём раз­личие между ними? Какие задачи своего времени решали архитекто­ры? Какие идеи эпохи они хотели воплотить?

4. Если в Петербурге классицизм проявил себя в создании градо­строительных комплексов, то в Москве — в мире отдельного жилого дома, особняка, городской усадьбы. «Регулярность», управлявшая развитием Петербурга, не довлела над Москвой, где происходили про­цессы обновления архитектурных форм. Что представляла собой архи­тектура барского дома (усадьбы)? Какое выражение в ней нашли прин­ципы классицизма?

5. Совершите прогулку по городу, в котором вы живёте. Если в нём имеются памятники архитектуры классицизма, попробуйте их опи­сать, подчеркнув их принадлежность к этому стилю.

6. Оформите альбом или выставку (стенд) собственными фотогра­фиями, на которых запечатлены известные архитектурные памятни­ки классицизма.

 Темы проектов, рефератов или сообщений

«История одного шедевра (на примере архитектурных памятников Москвы, Петербурга или другого города)»; «“Строгий, стройный вид” Петербурга»; «Регулярность и классический ордер в архитектуре общественных зданий Петербурга»; «“Ожерелье дворцов и парков” в пригородах Петербурга (Царское Село, Павловск, Ломоносов и др.)»; «“Архитектурный театр” В. И. Баженова»; «Жизнь и судьба В. И. Баженова»; «М. Ф. Казаков как автор классических образцов московской усадьбы»; «В мире русской усадьбы (Архангельское, Ос­танкино и др.)»; «Черты архитектуры классицизма в провинциальных городах России — по-выбору»; «Поэтика пейзажных парков России».

Книги для дополнительного чтения

Аркин Д. Е. Образы архитектуры и образы скульптуры. М., 1990. Глинка Н. И. Строгий, стройный вид... М., 1992.

Кантор А. М. Искусство XVIII века. М., 1977. (Малая история ис­кусств).

Крюковских А. П. Дворцы Санкт-Петербурга. М., 1997.

Мастера искусства об искусстве / под ред. А. А. Губера. М., 1969. Т. 6.

Мирецкая Н. В., Мирецкая Е. В., Шакирова И. П. Культура эпохи Просвещения. М., 1996.

Павлов А. П. Храмы Санкт-Петербурга. М., 1995.

Рапацкая Л. А. Русское искусство XVIII века. М., 1995. Санкт-Петербург. Три века архитектуры. СПб., 1999.

Снегирёв В. Л. Зодчий Баженов. М., 1962.

Штилъмарк Р.А. Образы России. М., 1967.

При подготовке материала использован текст учебника «Мировая художественная культура. От XVIII века до современности» (Автор Данилова Г. И.).